Выпускник 1939 года. В сентябре 1939 г. был призван на действительную военную службу, которую проходил на кораблях Тихоокеанского Военно-морского флота: минном транспорте «Охотск», эскадронном миноносце «Рекордный», 2-м отдельном дивизионе подводных лодок.

За участие в войне с Японией награжден медалями Адмирала Нахимова, за победу над Японией приказом №372 Верховного Главнокомандующего объявлена благодарность. Ветеран Вооруженных Сил СССР, отмечен правительственными наградами.

Выпускник Новосибирского силикатного техникума 1937 года. Призван в армию в октябре 1937 года. После срочной службы остался в рядах Красной Армии, 10 июня  1941 года досрочно закончил Московское военно-политическое училище.

1941 г. – политрук саперной роты 213 О.С.Б 11 гвардейской стрелковой дивизии в составе 16 армии на Западном фронте.

Февраль 1942 г. – комиссар  1-го батальона 33 гвардейского стрелкового полка, комиссар отдельного лыжного батальона, прошел переаттестацию на капитана.

В марте 1943 года выбыл из части в связи с тяжелым ранением  в голову. После длительного лечения в городе Свердловске в октябре 1943 года был направлен на центральный – 1-й Белорусский фронт.
1943 г. – заместитель командира по политчасти 4 отдельного стрелкового батальона 193 стрелковой дивизии 65 армии на Белорусском фронте.

Участвовал в боях за Смоленск и Ельню, обороне Москвы, сражениях на Волоколамско-Истринском направлении, в освобождении Белоруссии и Польши.

1 февраля 1945 года вновь получил тяжелое ранение и после длительного лечения в феврале 1946 года был уволен из армии.

Награды:
2 ордена «Красная звезда», ордена Отечественной войны I и II степени, медали «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы».

Отрывки из воспоминаний В. К. Домничева:

«Тактика боевых действий в Подмосковных сражениях заключалась в том, чтобы измотать обескровить врага и прежде всего его главные превосходящие силы танковых соединений и мотопехоты.  В этой обстановке саперам часто приходилось отходить последними, взрывая и минируя, создавая другие препятствия на пути наступающего противника. Еще сложнее было укрепить отбитый у врага рубеж.

В связи с этим в дивизионной газете «За Родину» от 3 декабря 1941 года сообщалось под заголовком: «Славные дела саперов» о том, что «Блестяще действовало против вражеских танков подразделение саперов, которые заминировали поляну вокруг вражеских машин. Когда двинулись фашистские танки в атаку, раздались три оглушительных взрыва. Три танка с белыми крестами подорвались на минах, расставленных отважными саперами. Вражеская атака захлебнулась».

«Тяжелое положение создалось во второй половине ноября 1941 года. Нужно было во чтобы то ни стало, любой ценой сдерживать противника. Саперной роте было приказано заминировать все подступы к селу Румянцево, занять круговую оборону, взорвать церковь, дабы лишить противника наблюдательного пункта и сжечь дома (населения все эвакуировалось), лишив противника обогрева. Эти и другие боевые задачи саперами были успешно выполнены, но сами оказались в критическом положении и только какое-то чудо и ночная тьма помогли избежать гибели и прорваться через немецкие заслоны к своим».

«6 декабря 1941 года весь западный фронт перешел в контрнаступление. Штурмовые отряды дивизии подошли к реке Истра. Чтобы задержать успешное наступление наших войск, противник взорвал плотину Истринского водохранилища, поток воды высотой 2 - 2,5 метра пошел поверх льда. Зима была тогда на редкость морозная, по шкале термометра более 35 градусов. Вот в таких условиях нам приказано было силами саперной роты при поддержке артдивизиона навести переправу через р. Истра.

Переправа сооружалось в виде плота из подручных средств (от разборки старых строений и валки леса бревна на воде связывались в плот). Саперам удалось перетянуть и закрепить на противоположном берегу  стальной трос. Чтобы не сносило потоком плот, последний соединялся с тросом. Весь период работы саперов по организации переправы наши артиллеристы артогнем не давали врагу вести прицельный огонь  по переправе.
При сооружении переправы в ночное время, да еще под огнем противника, неизбежно саперам приходилось срываться в ледяную воду. Довелось и мне это испытать: оступившись, очутился по пояс в воде.

При всей моей теплой одежде и обуви, ледяная вода, проникшая в валенки, сковывала ноги, но при энергичных движениях я этого не замечал. Когда же переправили штурмовые отряды, переправился и артдивизион, а вслед за ним и саперная рота. Личному составу нужно было организовать обогрев и отдых. Это не обошлось без находчивости саперов, объявивших один из заполненных службами домов «заминированным» противником. Дом был быстро освобожден, а саперы заняли его, производя для наглядности «разминирование». В это время я забежал к артиллеристам, попросив разрешения погреться. Подошел ко мне старшина артдивизиона и требовательно: «Политрук, надевай». Я надел и почувствовал необыкновенный прилив тепла не только от сухих валенок, но и теплоту сердец своих бескорыстных друзей – однополчан. Выразив артиллеристу признательность и благодарность, я возвратился в свою роту.

Через 35 лет наша трогательная встреча со старшиной артдивизиона Подоба Алексеем Егоровичем состоялась на организованной встрече ветеранов 11-й гвардейской стрелковой дивизии.

Интересный между нами состоялся диалог на обеде, устроенном в честь встречи однополчан. Видя мое замешательство от пристального взгляда, Подоба вдруг спрашивает: «Политрук, ты валенки помнишь?». Как же, говорю, помню, задушевную песню выступавшей перед нами Руслановой.

– Не то говоришь, значит, память подвела. Ну, хорошо, а переправу через реку Истра помнишь?

Вот тогда передо мной явственно представилось та суровая, тревожная, морозная и жаркая от огня противника ночь при организации переправы.

Я вновь выразил свою признательность и благодарность. Под аплодисменты однополчан обнялись, расцеловались и прослезились. Это были слезы радости и трудно такие чувства выразить словами, их нужно просто пережить и прочувствовать».

Осенью 1936 года поступил в Новосибирский силикатный техникум, а осенью 1939 года с 4-го курса был призван в Красную Армию. Службу в вооруженных силах начал рядовым красноармейцем в артиллерийской батарее 189 отдельного стрелкового полка Дальневосточного фронта в городе Благовещенск.
В составе 78-й Гвардейской Вислинской ордена Суворова II степени стрелковой дивизии прошел весь её боевой путь.

1941 г. – младший политрук 204 стрелковой дивизии.
1942 г.  – в составе 657 артиллерийского полка участвовал в Сталинградской битве.
1943 г. – в составе 158 гвардейского  артиллерийского полка  78 гвардейской стрелковой  дивизии участвовал в битве на Курской дуге, в освобождении городов:  Белгорода, Харькова, Краснограда.
1944 – 1945 гг. – участвовал в освобождении правобережной Украины, Молдавии. Воевал в  Западной Украине, южной Польше и Германии, участвовал во взятии города Дрезден и освобождении Праги. Войну закончил в должности заместителя по политчасти командира артиллерийского дивизиона и в воинском звании – капитан. В Советской Армии прослужил до 1960 года, был уволен в запас в звании майора.

Награжден:
двумя орденами «Красная звезда», «Отечественной войны» первой и второй степеней, «Боевого Красного знамени» и 12 медалями: «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Праги», «За победу над Германией» и др.

В 1984 году по просьбе Совета ветеранов дивизии написал воспоминания о войне «Окопные были». Машинопись книги хранится в музее Новосибирского химико – технологического колледжа им. Д. И. Менделеева.

Отрывки из воспоминаний П. П. Симакова:

«Утром 25 июля 1942 года, выгрузившись в Сталинграде на станции Орловка, полки дивизии вышли на встречу с вражескими войсками… На марше одиночные самолёты противника сбрасывали бомбы на колонны войск, город Калач и переправу через Дон бомбили жестоко.

Наш полк был сосредоточен  поблизости, и нам, необстрелянным воинам, было жутко. Было отчетливо видно, как от самолетов отрываются чёрные точки смерти. Ощущение при этом было таким, что они упадут рядом и убьют.
Переправились на правый берег Дона. Взобравшись на верх горы, на склоне её увидел в первый раз братскую могилу. Снял каску. Поклонился. Постоял минуту… Последствия этого восхождения для меня оказались невероятными. Я утратил чувство опасности, которое уже не возвращалось до конца войны».

«Наконец наступил грозный, боевой рубикон. С этого исторического рубежа Великой Отечественной войны до ее конца начались неизменные победы Красной Армии.

Перед рассветом 20 ноября командир полка вызвал командиров дивизионов и их заместителей по политчасти, начальников служб. Он зачитал только что полученный приказ командования фронтом о переходе в решительное наступление с целью окружения и уничтожения фашистских войск; поставил боевую задачу на проведение артиллерийской подготовки; приказал немедленно довести её до всех бойцов и командиров.

Жгучая ненависть, беспощадная месть фашистам за разрушенные города, сожженные сёла, за нашу поруганную землю, за кровь и страдания наших людей, за слёзы матерей, детей, жён – в этом теперь был смысл жизни воинов… «Каждый выстрел в цель!» – эта фраза стала под Сталинградом боевым девизом артиллеристов».

«Перед дивизией стояла задача – прорвать оборону вражеских войск, вести наступление на северо-запад и Сталинград. К исходу первого дня наступления полки продвинулись вперед более четырех километров, оборона противника была прорвана на всю глубину. Второй оборонительной линии подготовлено не было, так как фашистское командование во главе с Гитлером даже не предполагало о нашем наступлении в этом районе».

«На ровной площадке не менее квадратного километра были свезены сотни разбитых, искалеченных танков, орудий разных калибров, бронетранспортеров, тягачей. На эту площадку немецкое командование свезло не менее половины боевой техники, наступавшей в этих местах четвертой танковой армии. Эта огромная свалка металлолома показывала, какую цену платили гитлеровцы за каждый метр пути к Сталинграду.

Нашей техники в этой свалке не было. Она оставалась на том месте, где была разбита или оставлена по разным причинам. За дни наступления были подобраны три исправные 76 мм пушки и одна гаубица. Ствол одной из пушек имел глубокую вмятину. Что делать? Бросать жалко – пушка новая. Решили попробовать выправить вмятину выстрелом. Бронебойный снаряд с вывернутым взрывателем выправил вмятину. «Вылеченная» таким способом пушка длительное время использовалась в боях».

«Боевое напряжение личного состава было на пределе. Каждый из нас понимал, что предстоят тяжелые бои. Тяжесть заключалась не только в умении гитлеровцев обороняться и наличии у них еще большого количества боеприпасов и оружия, а и в погодных условиях наступившей суровой и снежной зимы. С середины декабря морозы стали до 30 и более градусов с обильным снегопадом. Незатихавшая вьюга заметала пути-дороги, траншеи, окопы. В труднопроходимые и непроезжие превратились лощины, овраги.

Для нас, артиллеристов, выполнение боевых задач осложнялось еще тем, что не хватало средств тяги. Уцелевшие кони сильно отощали из-за недостачи корма. При передвижении им требовалась физическая помощь людей, а в отдельных местах пушки надо было тянуть своими силами».

«За семь суток по направлению к Сталинграду было пройдено более 10 км… 25 января войска дивизии подошли вплотную к стенам Сталинграда. В Ворошиловском районе города была освобождена деревянная Ельшанка, завязались уличные бои за каждый дом, вернее за стены домов, все они были разрушены, многие из них до основания. Таким предстал перед нами Сталинград.

Нам, артиллеристам стрелковой дивизии, требовалось огнем и колесами поддерживать, сопровождать непрерывно атакующие роты, но выполнять такую задачу было неимоверно трудно, значительно труднее, чем в заснеженном поле. Здесь на пути движения были сплошные завалы разрушенных зданий, вдобавок забитых снегом. Оставшиеся во многих местах одни кирпичные стены, высотой до 15 метров не позволяли вести огонь с дистанций, превышающих ширину улицы, проезда или двора. Когда половина дома отбита, за стеной противник, стрелять можно было только прямой наводкой в упор. Так мы и поступали, обеспечивая успешное продвижение своих стрелковых рот».

«И теперь, через четыре десятка лет, видятся, как сейчас, бои, окопы, люди с которыми был вместе, рядом. Вот они перед глазами, живые, сидят, думая каждый о своем, чем-то озабоченные, стоят или двигаются, что-то делают. Подана команда «К орудиям!». В мгновение ока все на своих местах, у всех одно – внимание и решительность.

В сторонке от орудий командиры-сержанты наблюдают за движением танков противника. В нужный момент каждый из них подаст команду: «По фашистскому танку, прямой наводкой, снаряд бронебойный, ОГОНЬ!». И пока командир орудия подает команду, неторопливо произносит слова, натренированный расчет успевает: наводчик – навести оборудование на цель; замковый – снять чехол и открыть замок; заряжающий – принять снаряд от подносчика и вложить в ствол. И только прозвучало последнее слово команды – раздается выстрел, часто заглушая половину этого слова.

Идет бой. Потери, отправка раненых; нет возможности проститься с боевым товарищем, другом; похороны погибших в поле, иногда в том же окопе, или в том месте, где оборвалась жизнь; нет возможности обозначить могилу, сделать надпись. Так было у нас – артиллеристов, у пехотинцев часто не было времени и возможности сделать и это».


П. П. Симаков в конце войны


П. П. Симаков, 80-е гг.


Из приказа о награждении медалью «За боевые заслуги», 1943 г.


Из приказа о награждении орденом Красной Звезды, 1943 г.


Из приказа о награждении орденом Отечественной войны 2 степени, 1943 г.


Из приказа о награждении орденом Отечественной войны 1 степени, 1944 г.


Из приказа о награждении орденом Боевого Красного знамени, 1945 г.


Из приказа о награждении орденом Красной Звезды, 1945 г.

Стулов Фёдор Петрович, преподаватель неорганической химии и технического черчения  в техникуме (1938-1941 гг. и 1945-1947 гг.)

Родился в 1911 году на станции Верхний Баскунчак Астраханской области, в семье железнодорожника. Был одним из юных пионеров «Первого пионерского отряда имени Спартака», созданного при станции в 1922 году. После учебы в 1931 году в Саратовском кооперативном техникуме по призыву ЦК ВЛКСМ, как молодой специалист, выехал в Западную Сибирь на Новокузнецкий коксохимический комбинат. После окончания в 1938 году Томского политехнического института имени С. М. Кирова работал инженером-технологом на химических заводах Сибири и находился на преподавательской должности Новосибирского Силикатного техникума. В июне 1941 года был мобилизован в действующую армию, с боями прошел от Подмосковья до Берлина, закончил войну в звании гвардии капитана. С 1945 года по 1947 год снова преподавал в техникуме, а затем работал на химзаводах Кемеровской области. С 1953 по 1971 гг. был старшим научным сотрудником Куйбышевского института нефтедобывающей промышленности «Гипровостокнефть».

Автор многих печатных работ по совершенствованию исследовательской аппаратуры. Правительственные награды: орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и пять других медалей. В 1976 году написал личные воспоминания  «В боях за Ельню» и «В боях за Берлин». Машинопись книги «В боях за Ельню» была передана в дар клубу «Поиск» Новосибирского химико – технологического техникума.

Отрывки из воспоминаний Ф. П. Стулова:

Глава первая «На фронт»

«День 22 июня 1941 года был воскресным. Преподавательский коллектив и учащиеся Новосибирского химико-технологического техникума строительных материалов после напряженного учебного года провели свой отдых на лоне природы, избрав для этого реку Обь с ее живописной заводью, огороженный елью. Тому способствовал удавшийся теплый солнечный день, напоенный ароматом таежных цветов, и находчивость молодежи, которая на импровизированной сцене – кузова автомобиля «ГАЗ – А – А», показала смешные эпизоды на жизни деда Щукаря по произведению М.Шолохова, под аккомпанемент мастера техучебы И. Е. Юдина спели несколько лирических песенок и показали акробатические номера. Мы, преподаватели и обслуживающий персонал техникума, каждое выступление своих питомцев сопровождали аплодисментами, горячими рукопожатиями. Конечно, мы не знали, что вылазка на природу окажется для некоторых из нас последней, с которой связано столько приятных воспоминаний. Ведь в этот памятный день никто из веселящихся людей не подозревал, что совершилось страшное событие: вероломное нападение фашисткой Германии на Советский Союз. Подтверждением этому являлось всеобщее волнение новосибирцев, с чем мы столкнулись на улице Кирова, что заканчивалось мостом через речку Каменка.

Наши полуторки свернули налево, на Садовую улицу, где возвышалось желтой глыбой камня и стекла здание техникума, построенного в 20-х годах в стиле конструктивизма. Возле учебного корпуса собрались учащиеся, семьи преподавателей и специалистов. К ним присоединились и жители близлежащих улиц и те, что проживали в овраге, позади детского парка имени С.М. Кирова. Собравшаяся толпа с напряженным вниманием слушала по радиовыступление Молотова. Началась Великая Отечественная война…

По тревоге военнообязанные собрались в кабинете директора А.В. Ананьева. С ним присутствовал военный, который сообщил, что здание учебного заведения отводится под эвакогоспиталь. Нужно было в срочном порядке освободить химический кабинет и кабинет деталей машин и всё их  содержимое сложить навалом в неприспособленном помещении нижнего этажа.
Надо сказать, что в конце 30-х годов обучающийся контингент техникума состоял наполовину из людей тридцатилетнего возраста, т.е. старше меня. На учёбу они приходили прямо с заводов и фабрик, имея за плечами производственный опыт. Оказать помощь при освобождении кабинетов  они не могли, потому что срочно получили повестки и добровольцами уходили на фронт. Получил повестку из Октябрьского военкомата и я…».
 
«26 июня я оказался в военном городке на берегу Каменки. Мне сообщили, что я назначаюсь командиром отделения химической защиты 37-го Отдельного инженерно-сапёрного батальона.
На шестой день войны наш батальон со своей громоздкой техникой двинулся в сторону товарной станции Новосибирск. Предстояло пересечь почти весь всполошённый город, чтобы оказаться на месте погрузки в эшелон. Мы шли военным строем мимо стадиона “Динамо”, где вдоль железной ограды теснились горожане и провожали нас на фронт.

На Красном проспекте двигалась масса немолодых мужчин в сопровождении опечаленных женщин. Это были первые горожане-патриоты, спешившие к театру “Красный факел”, где производилось запись добровольцев в ополченские отряды. Среди них оказалась и преподавательница техникума Надежда Флегонтовна Милюкова, которой не суждено было долго воевать. Она погибла 16 декабря 41-го года.

На путях шла погрузка воинских частей 24-й армии, в состав которой входил и наш батальон. Вся территория платформы гудела как потревоженный улей. Между эшелонами не было места, где бы не толкались военные и гражданские лица, прибежавшие прощаться с отцами, братьями и знакомыми. Среди человеческого гомона и криков явственно прорывались причитания и душераздирающий плач женщин и детей…».
 
«Из штабного вагона передавали газеты о последних новостях на фронте. Так пролетели знакомые остановки Обь, Чик, Коченёво... На следующее утро на станции Калачинской, перед Омском, отделение перебралось на платформу, на которой стояла машина с дегазационным приспособлением. На ходу поезда, под открытым небом мы организовали школы по изучению средств химзащиты и дегазации заражённого оружия и местности.        С верха открытой платформы приятно было видеть людей, приветствовавших наше появление песнями и возгласами: “Ура сибирякам!”.

В Москву попали ночью по кольцевой дороге… Встретила нас столица посуровевшая, со светомаскировкой, заклеенными крест-накрест  окнами. Эшелон двинулся на Ржев и повернул в направлении Вязьмы. Здесь уже чувствовалось дыхание войны. Немецко-фашистские полчища приближались к Смоленску, нацеливаясь к захвату нашей столицы».

Глава вторая «Битва за Ельню»

«Наша 24-я Резервная армия заняла оборону в районе Ельни Смоленской области, где немецкие войска хорошо окопались на ельнинском выступе. На ней находились стрелковые дивизии СС и 10-я танковая дивизия генерала Гудериана, которые вместе взятые участвовали при оккупации Франции, Бельгии, Голландии и Югославии.

Находясь в прифронтовой полосе, инженерно-саперный батальон Сибирской армии начал ремонтировать сельские мосты, грейдерные дороги, устраивать на болотах гати, чтобы больше пропустить на передовые позиции войска и боевую технику. А в случае прорыва противника на танкодоступных  местах сооружались эскарпы, устанавливались мины (немагнитные), которые не могли обнаружить миноискатели. Мое отделение быстро переквалифицировалось из химиков в минеры, для которых малейшая ошибка грозила смертью. После этого подопечные разошлись по подразделениям батальона, чтобы научить красноармейцев применять бутылки с горючей смесью «КС» против танков врага.

Во второй половине августа 1941 г. 24-я Резервная армия нанесла основной  контрудар по обороняющемуся противнику, усиленному танками и орудиями, закопанными в землю. Сражение носило ожесточенный  характер… 6 сентября Ельня была освобождена.

В начале Великой Отечественной  войны районный центр Ельня явился первым городом, освобожденным от оккупантов. В боях было разгромлено до 5 дивизий, противник потерял убитыми и ранеными 45-47 тысяч и большое количество пулеметов, минометов и пушек. Победа по тем временам оказалась существенной.  Ее и сравнить-то было почти не с чем».

«Вместе с Ельней были освобождены от немцев много сел и деревень, сильно пострадавших от пожаров. На десятки километров  валялись трупы битюков-лошадей и поломанные парные повозки с амуницией и прочим награбленным барахлом, попадалось множество разбитых пушек и минометов, а также артиллерийских боеприпасов, рассыпанных по хлебам. И как завершение ко всему этому жаркому сражению – кое-где, подобно гробам, стояли с оторванными башнями вражеские танки, которые не успели уползти на запад от сокрушающего огня советских артиллеристов.

В результате захвата ельнинской земли сибиряки своим героизмом и беспредельной преданностью родине сорвали коварный план гитлеровцев быстрого продвижения на Дорогобуж и тем помогли нашим войскам выиграть драгоценное время для организации обороны на поступках к Москве».

«Я с волнением вспоминаю своих славных братьев по оружию из Новосибирска и области, которые стояли насмерть при защите города и которые не вернулись домой после Победы. Владыка всему и вся – Время, которое беспощадно стирает с лица земли военные шрамы окопов, стрелковых ячеек, блиндажей и дзотов, но никогда не сотрет оно из памяти людей ратные подвиги земляков…».

• Младший лейтенант Ф. П. Стулов, действующая армия Западного фронта Смоленского направления, 1942 г.

• Книга Ф. П. Стулова «В боях за Ельню (Воспоминания гвардейца-сибиряка)».