Выпускник Новосибирского силикатного техникума 1937 года. Призван в армию в октябре 1937 года. После срочной службы остался в рядах Красной Армии, 10 июня  1941 года досрочно закончил Московское военно-политическое училище.

1941 г. – политрук саперной роты 213 О.С.Б 11 гвардейской стрелковой дивизии в составе 16 армии на Западном фронте.

Февраль 1942 г. – комиссар  1-го батальона 33 гвардейского стрелкового полка, комиссар отдельного лыжного батальона, прошел переаттестацию на капитана.

В марте 1943 года выбыл из части в связи с тяжелым ранением  в голову. После длительного лечения в городе Свердловске в октябре 1943 года был направлен на центральный – 1-й Белорусский фронт.
1943 г. – заместитель командира по политчасти 4 отдельного стрелкового батальона 193 стрелковой дивизии 65 армии на Белорусском фронте.

Участвовал в боях за Смоленск и Ельню, обороне Москвы, сражениях на Волоколамско-Истринском направлении, в освобождении Белоруссии и Польши.

1 февраля 1945 года вновь получил тяжелое ранение и после длительного лечения в феврале 1946 года был уволен из армии.

Награды:
2 ордена «Красная звезда», ордена Отечественной войны I и II степени, медали «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы».

Отрывки из воспоминаний В. К. Домничева:

«Тактика боевых действий в Подмосковных сражениях заключалась в том, чтобы измотать обескровить врага и прежде всего его главные превосходящие силы танковых соединений и мотопехоты.  В этой обстановке саперам часто приходилось отходить последними, взрывая и минируя, создавая другие препятствия на пути наступающего противника. Еще сложнее было укрепить отбитый у врага рубеж.

В связи с этим в дивизионной газете «За Родину» от 3 декабря 1941 года сообщалось под заголовком: «Славные дела саперов» о том, что «Блестяще действовало против вражеских танков подразделение саперов, которые заминировали поляну вокруг вражеских машин. Когда двинулись фашистские танки в атаку, раздались три оглушительных взрыва. Три танка с белыми крестами подорвались на минах, расставленных отважными саперами. Вражеская атака захлебнулась».

«Тяжелое положение создалось во второй половине ноября 1941 года. Нужно было во чтобы то ни стало, любой ценой сдерживать противника. Саперной роте было приказано заминировать все подступы к селу Румянцево, занять круговую оборону, взорвать церковь, дабы лишить противника наблюдательного пункта и сжечь дома (населения все эвакуировалось), лишив противника обогрева. Эти и другие боевые задачи саперами были успешно выполнены, но сами оказались в критическом положении и только какое-то чудо и ночная тьма помогли избежать гибели и прорваться через немецкие заслоны к своим».

«6 декабря 1941 года весь западный фронт перешел в контрнаступление. Штурмовые отряды дивизии подошли к реке Истра. Чтобы задержать успешное наступление наших войск, противник взорвал плотину Истринского водохранилища, поток воды высотой 2 - 2,5 метра пошел поверх льда. Зима была тогда на редкость морозная, по шкале термометра более 35 градусов. Вот в таких условиях нам приказано было силами саперной роты при поддержке артдивизиона навести переправу через р. Истра.

Переправа сооружалось в виде плота из подручных средств (от разборки старых строений и валки леса бревна на воде связывались в плот). Саперам удалось перетянуть и закрепить на противоположном берегу  стальной трос. Чтобы не сносило потоком плот, последний соединялся с тросом. Весь период работы саперов по организации переправы наши артиллеристы артогнем не давали врагу вести прицельный огонь  по переправе.
При сооружении переправы в ночное время, да еще под огнем противника, неизбежно саперам приходилось срываться в ледяную воду. Довелось и мне это испытать: оступившись, очутился по пояс в воде.

При всей моей теплой одежде и обуви, ледяная вода, проникшая в валенки, сковывала ноги, но при энергичных движениях я этого не замечал. Когда же переправили штурмовые отряды, переправился и артдивизион, а вслед за ним и саперная рота. Личному составу нужно было организовать обогрев и отдых. Это не обошлось без находчивости саперов, объявивших один из заполненных службами домов «заминированным» противником. Дом был быстро освобожден, а саперы заняли его, производя для наглядности «разминирование». В это время я забежал к артиллеристам, попросив разрешения погреться. Подошел ко мне старшина артдивизиона и требовательно: «Политрук, надевай». Я надел и почувствовал необыкновенный прилив тепла не только от сухих валенок, но и теплоту сердец своих бескорыстных друзей – однополчан. Выразив артиллеристу признательность и благодарность, я возвратился в свою роту.

Через 35 лет наша трогательная встреча со старшиной артдивизиона Подоба Алексеем Егоровичем состоялась на организованной встрече ветеранов 11-й гвардейской стрелковой дивизии.

Интересный между нами состоялся диалог на обеде, устроенном в честь встречи однополчан. Видя мое замешательство от пристального взгляда, Подоба вдруг спрашивает: «Политрук, ты валенки помнишь?». Как же, говорю, помню, задушевную песню выступавшей перед нами Руслановой.

– Не то говоришь, значит, память подвела. Ну, хорошо, а переправу через реку Истра помнишь?

Вот тогда передо мной явственно представилось та суровая, тревожная, морозная и жаркая от огня противника ночь при организации переправы.

Я вновь выразил свою признательность и благодарность. Под аплодисменты однополчан обнялись, расцеловались и прослезились. Это были слезы радости и трудно такие чувства выразить словами, их нужно просто пережить и прочувствовать».